о современном искусстве 

Живет человек, смотрит по сторонам.
На дома, на небо, на людей, и вот какой-то из этих людей, пряча ехидную улыбку в усы на больших баннерах, загадочно хлопая ресницами на канале «культура», совершенно как бы и случайно, ненароком, по каким-то отголоскам, потому что говорить прямо – нынче не модно и не актуально, дает человеку понять, что что-то где-то происходит.
Причем нечто совершенно интересное, безоговорочно стильное и абсолютно необходимое для восприятия, и возможно даже, нуждающееся в оценке адекватного, прогрессивного – именно такому как ты, человека.
Человек нахлобучивает на себя этот «адекватный» вид и идет лицезреть.
И выглядит он среди всего, на что, собственно пришел смотреть, и может даже – оценивать, как существо в мультике, когда ему говорят: «Эй, ты, птичка, летим со мной, там столько вкусного!..»(с)
Тут обязательно нужно ставить копирайт, потому что современное искусство без оного – немыслимо.
Ну так лучше я буду рассказывать о самой себе, на личном примере. После посещений всяческих выставок, инсталляций, перформансов и разнообразных, зачастую самообозвавшихся или самообозначившихся в пределах современного искусства мероприятий, действительно остается в голове и душе, возможно, два ощущения. Первое, это все же «чудеса дизайнерской мысли», ведь столько новшеств относительно технологий, или же нестандартных использований всего и вся, мало где еще можно теперь встретить.
Но вторая мысль, намного интереснее, именно своей размытостью.
Такое ощущение что внутри этого самого «современного искусства» существует, условно, три этапа «пищевой цепи».
Между первым – который представляет собой автор произведения, и третьим – тобой, человеком, для воздействия на которого все, собственно, и затевалось, есть третий, который второй.
Посредник. Может галерист, может еще кто, решивший что он-то все понимает, и отчасти снизойдет до того, чтобы вас приобщить и не дать помереть так и не причащенным. Эдакий теоретик, виртуальный практик, всезнающий, живущий в теме, хотя все это, как часто кажется, лишь слова. Иногда, что приятно, кажется, что действия эти, то есть приобщение масс, для него весьма естественны и необходимы, то есть не наносными являются.
Главное заметное его качество – это то, что он заслоняет собой первоисточник. Иногда с пользой, иногда нет. А второе его качество – это то, что он знает и говорит(!) нужные слова.
И выходит как-то так, по ощущению, что ты стоишь, а он суетиться, бегает между тобой и искусством этим.
А искусство же, в моей модели нашей троицы, обозначивает себя стоящим за углом и слушающим пересказы лишь о том, какое оно и как люди его воспринимают.
И бегает он за угол к нему, от тебя, а ты стоишь и никогда так и не узнаешь, есть ли оно там, где-то, завернутое от скромности-бедности в газетку-картонку свою, разрывающееся между тем, чтобы заявить о себе и, широко зажмурив глаза и зашорив сердце от недопониманий, выскочить в своем, почти неглиже, в массы, или же, оправдывая свой изысканный и изыскивающий ум тем, что оно-то знает, что оно есть, стоять за углом.
Стоять и слушать, как где-то там, вдали кто-то неосторожно, или наоборот, подумав, скажет : «Ноги, крылья... Главное - хвост!!!», но так и не понять, хорошо это, или плохо.